Сталинка с башней в Горсаду: как выглядит изнутри дом главного архитектора Сталинграда

Сам дом, как многоликий сфинкс, виден издалека: с улицы Рокоссовского, c другой стороны оврага, с площади Павших Борцов, из окна электрички. С одной стороны, он похож на сталинскую высотку, с другой – на старинную башню из сказки, а с третьей – просто напоминает красивое пирожное.

Сравнение со сфинксом приходит в голову не просто так: рассматривая архивные фотографии, легко заметить, что более чем за 70 лет пейзаж вокруг дома успел кардинально поменяться. В истории города произошло много важных событий, сменились десятки его жителей, но этот дом с бельведером словно совсем не изменился и все так же притягивает к себе внимание.

С высоты птичьего полета особенности дома Масляева открываются под новым углом. Если бы у города существовало еще одно измерение на уровне крыш, это здание наверняка победило бы все остальные по красоте и сложности.

История дома по улице Ленина, 25 неотделима от личности архитектора, построившего его.

Вадим Масляев родился в 1914 году в Ульяновске, который, так же как и Волгоград, стоит на берегу Волги. В 17 лет Вадим поступил в Московский архитектурный институт, где на последних курсах совмещал учебу с работой архитектором в известном строительном бюро. После окончания университета его распределили в Алма-Ату главным архитектором в одну из мастерских. С 1941 по 1945 годы он служил сапером, встретив Победу майором, начальником отдела инженерной разведки бригады.

Вадим Масляев приехал восстанавливать Сталинград в составе рабочей группы под руководством первого архитектора Сталинграда – Василия Симбирцева. Как и все, напряженно трудился: жил в бараке, получал достаточно скудный паек, участвовал в разминировании и расчистке улиц. В 1958 году Масляев стал вторым главным архитектором послевоенного Сталинграда, сменив Симбирцева на посту.

По его проектам построены одни из самых значимых культурных объектов города: здание ВГСПУ, Дворец культуры профсоюзов, музей-панорама «Сталинградская битва», памятник «Гаситель» и жилая застройка на ул. Советской. Бесчисленное количество проектов, разработанных в соавторстве с другими архитекторами с начала восстановления города и вплоть до начала 80-х. Практическая каждая улица была выверена и тщательно продумана им и его коллегами, исходя из принципов логики и удобства для жизни горожан.

Многие статьи в Интернете уверяют, что и сам архитектор жил в этой башенке. И на самом деле, когда гуляешь возле дома, сама собой приходит мысль, что Вадим Ефимович не мог не жить в одной из этих квартир с роскошными балкончиками. Кажется логичным, что он мог спроектировать такое интересное здание специально для себя. Однако это не соответствует действительности.

Да и в целом, несмотря на лучшие виды и романтический флер вокруг себя, квартиры в башне совсем не подходят для семейного проживания. Чуть позже объясним – почему.

По словам старожилов, Масляев жил в шестом или седьмом подъезде дома, располагающегося вдоль улицы Коммунистической, ближе к кинотеатру «Победа». В Сети также можно найти воспоминания других жильцов, утверждающих, что архитектор жил на улице Ленина.

Но как бы то ни было, нарушать границы личной жизни кажется не очень вежливым. Просто скажем, что, по слухам, в одной из этих квартир до сих пор живут родственники Вадима Ефимовича. Это династия архитекторов и градостроителей, которые и сейчас преподают в строительном университете.

Сейчас его имя известно в основном только в профессиональном кругу. Не смотря на то, что людей, которые лично знали архитектора, достаточно много, в Интернете можно найти лишь крупицы информации на забытых порталах или в старых хрониках советского времени.

Его авторские статьи встречаются в различных выпусках журнала «Архитектура СССР». Там он озвучивал свои мысли по поводу восстановления городов после войны, рассказывал о внедрении современных строительных практик и делился накопленным опытом с коллегами по всему Советскому Союзу.

Ученики Масляева с восхищением говорят о его фундаментальном и стратегическом подходе к городскому проектированию.

В написанной им книге «‎Город-герой Волгоград» ясно просматривается его почерк и четко слышится его речь, такая же спокойная и понятая, как на том коротеньком видео 1976 года, будто бы пропитанная полным пониманием сути вещей.

С помощью этой небольшой ветхой книжечки в красном переплете можно закрыть почти все свои вопросы о том, кто и как продумывал город и как обосновывается то или иное решение о его судьбе. В «Горьковке» сохранилось всего два ее экземпляра.

Дом Масляева – угловой и поэтому имеет два адреса. Складывается ощущение, что он потерялся во временной петле – таксисты упорно везут тебя на улицу Ленина, 25, а онлайн-карты так до сих пор и не определились, где же находится Коммунистическая, 8.

Стоя около подъезда и смотря на башенку снизу вверх, захватывает дух. Днем она создает воодушевляющее настроение, а вечером, когда редкие окна загораются приглушенным светом, кажется, что там совершаются великие открытия и обсуждаются важные дела.

За домофонной дверью, соседней со входом в подъезд, находится детский сад. Когда-то эта дверь была проходной: через любимое многими кафе «‎Огонек» можно было пройти прямиком в городской сад.

Внутри подъезда нас встречают красивые белые колонны с почтовыми ящиками, рядом лестница, опоясывающая лифт и ведущая по крутым ступеням наверх.

Лифт здесь самый простой: старый, узорчатый, уже давно заменили на более современный. Интересная особенность: он имеет два выхода, то есть, заходя в лифт на первом этаже, мы входим с одной стороны, а выходим на нужном этаже уже с другой.

Каждый этаж подъезда, начиная со второго, состоит из широкой площадки с колоннами и длинного коридора. Лестничные пролеты пересекают широкие окна, и чем выше мы поднимаемся, тем больше становится их высота.

Жильцы последних этажей практически не пользуются лестницей, поэтому в солнечный день, когда здесь тихо и никого нет, можно спокойно стоять прямо около окошка под теплыми лучами солнца и рассматривать виды города с необычного ракурса.

Находясь здесь, ты забываешь, в каком точно времени живешь, и подстраиваешься под окружающий пейзаж. Хочется сидеть на лестнице, запивать молоком мятные пряники и обсуждать с друзьями итоги какой-нибудь советской пятилетки.

Пока мы бродили по башне, нам удалось познакомиться с живущей здесь бабушкой. Мы пристали к ней с расспросами о доме и даже немного огребли. Она очень удивилась и рассердилась тому, что мы хотим написать материал об этом месте, гневно возражая, что здесь нет ничего интересного и показывать людям нужно только красивое.

Но нам нельзя останавливаться: окна со стрельчатыми сводами магнетически притягивают к себе. Мы поднимаемся выше.

По мере подъема темнота и мрачность нижних этажей рассеиваются, как будто отступая перед солнцем и светом, которые ждут нас на вершине башенки. Здесь мы попадаем в светлый, просторный и довольно чистый коридор. Он похож на старинную комнату, которую 70 лет назад, уходя, закрыли на ключ и совсем про нее забыли.

Длинный коридор, в котором расположено всего шесть квартир, освещается насквозь двумя парами стрельчатых окон невероятной красоты. Судя по всему, это те самые окна, которые поставили здесь в далеком 1949 году.

В солнечный день единственный эпитет, который можно подобрать к свету из этих окон, – божественный. Глядя в эти стрельчатые готические окна, ловишь какие-то трепетные ощущения, схожие с теми, которые испытываешь, находясь в европейском храме.

Одно из окон заботливо украшает горшок с алоэ – символ всех советских подоконников. Универсальное, кстати, растение: заживляет разбитые коленки и красиво смотрится на вязаной салфеточке.

Полы на лестничных площадках тоже старые – дерево, покрытое толстым слоем багровой краски, все еще неплохо сохранилось и почти не скрипит под ногами. Ходить по ним непривычно и как-то очень трепетно: невольно приподнимаешься на цыпочки, чтобы не потревожить хранящуюся здесь тишину.

Старинные комодики с резными цветами хранят в себе отпечатки чьей-то жизни: потертые, выцветшие... Впечатление, что в этой железной ручке заключена чья-то душа. Прямо «Твин Пикс» какой-то.

Но и без недостатков здесь не обходится. В силу своей уникальной истории подъезд выпадает из общего строя классических элитных домов сталинской застройки. Если днем здесь находиться довольно комфортно, то ночью начинаются «‎представления».

Проблемы с соседями ни для кого не являются исключением, но в темных коридорах c мрачными колоннами и практически полным отсутствием света это действительно угнетает.

Из факторов риска здесь любящие выпить соседи, квартиранты и просто гости, каким-то образом забредшие в подъезд. Вечером на некоторых этажах почти полностью отсутствует освещение, поэтому лучше будет воспользоваться лифтом: всматриваться в кромешную темноту с телефонным фонариком бывает до жути страшно.

Большое количество места и длинные коридоры как будто притягивают безумие: непонятная ночная беготня, внезапные стуки в дверь, крики и странные разговоры, доносящиеся эхом с отдаленных этажей. В такие моменты ощущаешь себя заложником башни с сумасшедшим заключенным, каждую ночь мечтавшим о том, чтобы как можно скорее наступило утро.

Чтобы понять, почему дом с башенкой стал таким, каким он является сейчас, нужно кратко вспомнить процесс восстановления послевоенного Сталинграда.

Когда в городе начались первые бомбежки, во избежание паники Сталин запретил эвакуацию. В результате такого решения погибло около 50% населения. А если учесть, что к концу 1945 года большая часть мужчин все еще была задействована на войне, очевидно, что своих сил на восстановление у города было очень мало.

Дом строился Масляевым по индивидуальному проекту в соавторстве с архитекторами В. Щегловой, В. Шаповаловым, М. Головиным как часть будущего центрального ансамбля города. Вероятнее всего, здесь нужны были более опытные и профессиональные строители, нежели черкасовские бригады, занимающиеся восстановлением города с 1943 года.

Научный сотрудник Волгоградского областного краеведческого музея Сергей Бородуля рассказывает, что изначально дом задумывался как обкомовский. В нем предполагалось разместить работников Горжилуправления, одного из отделов обкома партии, не самого элитного из тогда существующих.

Строительство началось в 1947 году. Судя по архивным фотографиям, стройка была довольно хаотичной. Это можно понять по сохранившимся актам сдачи дома 1947-1948 годов, где состояние объекта оценивалось как «‎удовлетворительное» из максимально возможного «‎отличное».

К каждому акту сдачи прилагался акт недоделок и дефектов. О поспешном характере стройки также говорит то, что единственный в доме лифт с ажурными решетками был установлен пару лет спустя после финальной сдачи дома. Все дело в том, что восстановление жилого фонда шло вразрез с восстановлением основных инфраструктурных объектов. В приоритете были больницы, заводы и школы.

Известный волгоградский архитектор-реставратор Сергей Сена и член Союза архитекторов России, профессор и организатор музея архитектуры Царицына – Сталинграда – Волгограда Петр Олейников сходятся во мнении, что изначально подъезд с башенкой задумывался как гостиница.

Например, как это могло выглядеть: из Москвы приезжает важный чиновник. Ему вполне можно здесь остановиться, ведь это обкомовский дом, а до вокзала всего 10 минут спокойной ходьбы. Чиновник делает свои дела, наслаждается культурным отдыхом и спокойно уезжает обратно.

И хотя версия о гостинице является самой популярной, она не выдерживает критики на следующем моменте. Любая гостиница, даже в далекие 50-е годы, немыслима без контрольного пункта: консьержа и какого-нибудь фойе, при помощи чего ею можно было бы управлять хотя бы номинально.

На первом этаже башенки находятся лифт и лестница, а какие-либо дополнительные комнаты для гостиничного персонала отсутствуют. Получается, любой желающий мог бы зайти в гостиницу никем не замеченный и прогуливаться по этажам? Звучит нереалистично, а если учесть, что в то время не было и подобия домофонов, очевидно, что в такую гостиницу мог зайти кто угодно, создавая лишние проблемы для проживающих.

Возможно, причиной отказа от нее стала полноценная, строящаяся рядом гостиница «Красный Октябрь», из-за чего потребность в гостиничной секции дома отпала сама собой.

Но мы помним, что в то время Вадим Масляев был уже опытным архитектором и вписывал свои проекты в карту города, загадывая на много лет вперед. Вряд ли он мог не учесть такой вероятности при планировании. Именно поэтому становится безумно интересно, что могло пойти не так и почему подъезд с башенкой ни дня не эксплуатировался как гостиница.

Вторая, не менее популярная версия, которой придерживаются старожилы дома, – подъезд строился как общежитие семейного типа. Эта версия больше похожа на правду, если бы не одно но: проектируя секцию общежития в обкомовском доме, мы вполне очевидно приходим к ситуации социального расслоения.

Немыслимо строить дом, часть жильцов которого живут в просторных комнатах, имея по три квартиры на этаже и полный набор удобств, в то время как остальным приходится довольствоваться общей ванной на этаже.

Единственное разумное объяснение такого положения дел – после того как стало понятно, что гостиницы не получится, ее решили превратить во временное общежитие для строителей города, которым было негде жить. Бабушка, которую мы встретили на лестнице, рассказала, что в одной комнате жило по шесть человек и стояло по две трехъярусные кровати.

Информация о том, что изначально в подъезде не было удобств, не совсем точна. На этажах были моечные комнаты, которые сохранились и по сей день. На тот момент там были только раковины и туалеты. Сейчас эти комнаты переоборудованы под квартиры или выкуплены жильцами в качестве кладовых.

Ванн и душевых действительно не было: чтобы помыться, жильцы башни ходили в Сурские бани. Помещений для кухонь также не было: газ отсутствовал, и поэтому жителям башенки приходилось ходить в кафе «‎Огонек» на первом этаже. Говорят, для них даже существовали специальные скидочные талоны.

Как уже понятно, немногие смогли бы выдержать такие условия, которые уже тогда не подходили для семейного проживания. Через несколько лет такой жизни по согласованию с архитекторами была проведена перепланировка, подведены все необходимые для нормальной жизни коммуникации и комнатки стали оставлять за одним хозяином. Так и появились небольшие квартирки-студии площадью в среднем 20 квадратных метров с крохотными ванными комнатами.

Но есть и альтернативные мнения. Некоторые считают, что изначально помещения на трех последних этажах были предназначены для личного состава подразделения ВНОС. Сохранилась техническая записка, согласно которой при сдаче объекта в 1949 году военный человек со штаба участвовал в проверке пункта ПВО.

Больше никакой достоверной информации о том, что там жили военные, нет. Но, если они там и жили, то, скорее всего, в частном порядке. Вход к бельведеру всегда был закрыт для жильцов подъезда. Сейчас это помещение является частной собственностью – несколько лет назад его выкупила семейная пара местных художников.

Жить в доме с историей – интересный опыт. Ощущаешь себя как минимум исследователем.

Он строился другими людьми и проживали здесь совсем иные обитатели. Именно поэтому так интересно узнать историю каждой комнатки и ее жильцов. Откуда они приехали, общались ли они после расселения, каким они видели город 70 лет назад, смотря в эти же самые окна?

В Интернете можно найти воспоминания волгоградцев о детстве или юности, проведенных в этом доме. А старые архивные фотографии, которыми делятся паблики @instagrad_vlg и @vlg_old, набирают сотни лайков уже за первый час. Кажется, что для всех когда-либо живших здесь людей этот дом становится родным и волшебным.

Сейчас в Волгограде есть еще как минимум два жилых дома с башенками, но Масляевский – единственный из них, чья планировка кардинально отличается от планировки своих собратьев.

Выходит, что с первого дня начала строительства угловой секции дома для его существования был запущен обратный отсчет и подъезд с башенкой был навсегда обречен стать самым большим контрастом своего дома. Здесь никогда не будут жить большими семьями и подолгу.

Вряд ли подъезд сможет получать достаточное количество внимания со стороны жильцов для поддержания приемлемого внутреннего состояния. Условий для того, чтобы заниматься активизмом и контролировать действия управляющей компании, здесь тоже нет: большая часть квартир сдается в аренду, а часть из них попросту пустует.

Рассматривать красивое здание – почти как медитация. Современная городская застройка лишена художественности и направлена на решение более практичных задач. В такой системе как-то не хочется потерять баланс. Трудно мечтать в городе, полном серых стеклянных зданий и жилых комплексов премиум-класса. Они, конечно, нужны и важны, но лучше всего смотрятся в сочетании с чем-то старым и памятным.

Получается, это и есть главный вопрос – как жить с этими зданиями, как о них заботиться и как вписывать в новое городское пространство? Что выбрать – красоту или практичность? Кажется, разнообразие лучше всего.